История Нины Б. - Страница 62

Нина истерично засмеялась.

Стало так сумрачно, что я уже не различал их лиц. С реки на шоссе поднимался туман, зеленый свет стал темнее и теперь умирал. Зажглись фонари. С Рейна опять донесся гудок парохода. Под шум дождя и всхлипывания Нины Ворм продолжал говорить:

— Поставьте себя на мое место. Я еду в Гамбург. И там вдруг выясняется, что обещание принять меня на работу в местный бар «Эден» — не более чем блеф.

— Это как?

— Владелец бара в Дюссельдорфе просто хотел отделаться от меня. А в Гамбурге у него уже есть пианист, и у него контракт на три года. Таким образом, я выброшен на улицу. И я еще и прописаться не успел, как приходят из налоговой полиции и говорят, что у меня в Дюссельдорфе задолженность. Платить мне нечем. Жрать мне не на что. Я сижу в неоплаченной меблированной комнате какого-то пансиона. У меня нет даже рояля, чтобы работать. А рапсодия, если вы помните, господин Хольден, моя рапсодия!

Нина опять рассмеялась.

Я затянул ручной тормоз и вытащил ключи зажигания, так как сюрпризы мне были не нужны: в Рейн мне уже не хотелось. Как все-таки смешон человек.

Теперь, когда я понял, что Нина презирает и ненавидит этого красивого мальчика, я опять полюбил жизнь, с которой только что хотел распрощаться, причем полюбил изо всех сил. Это я-то хотел лишить себя жизни! Идиот. Жизнь была полна надежд, жизнь опять сулила мне все, чего я желаю.

Как все-таки смешон человек.

— Нина… — начал Ворм.

— Не называй меня Ниной!

— Фрау Бруммер не права. Мы любим друг друга. И потому, что мы любим друг друга, именно поэтому, я вернулся.

«У мальчика хорошие нервы», — подумал я и спросил:

— Зачем вы приехали?

— Вы когда-нибудь жили хуже, чем сейчас?

— Да.

— Тогда вы меня поймете. Неожиданно у меня в Гамбурге образовались одни долги. Я стал получать один счет за другим. Какие-то люди распустили сплетни, и по городу обо мне поползли разные слухи.

— Какие слухи?

— Что у меня были любовные связи с фрау Бруммер — мне ведь запретили говорить «Нина». Приятно, не правда ли?

— Ты подлец, просто подлец…

— И эти слухи распространялись изо дня в день все сильнее. Ворм и Бруммер. Ворм и Бруммер. Я испугался! Я не хотел иметь ничего общего с господином Бруммером. Разве это не понятно?

— Дальше, — сказал я. Нервы. У парня хорошие нервы!

— Я хотел покинуть страну и уехать в Канаду. Подальше отсюда. Но на это у меня не было денег! И тогда ко мне пришел этот человек, его фамилия Хельд. И он утверждал, что у меня якобы есть письмо от Нины. Надо было их видеть в этот момент, когда они привели его ко мне.

— Это просто смешно, — сказал я.

— Ни один человек вас не видел! — простонала Нина. — Он просто подлец, подлый шантажист!

— Пусть он выговорится, уважаемая госпожа, — сказал я, и что-то в моем голосе вызвало его недоверие, вкрадчивое недоверие крысы.

— Если вы протянете в мою сторону руку, я выпрыгну из машины! — вскрикнул он.

— Я ничего вам не сделаю. Говорите дальше.

— Этот человек предложил мне деньги за то, чтобы я отдал ему это письмо.

Без всякого выражения в голосе Нина сказала:

— В письме я написала о том, почему попыталась свести счеты с жизнью: в порыве отчаяния мой муж открылся мне и рассказал, что он совершил.

— И все это было описано в письме? — спросил я обескуражено.

— Да.

— Вы написали, что муж вам во всем сознался?

— Не во всем, но во многом. Я была почти без ума…

Наконец-то я все понял. Я спросил Ворма, превратившегося в темноте в какую-то тень:

— А не намеревался этот человек приобрести это письмо для господина Лотара Либлинга?

— А откуда вам это известно? — обескуражено спросил он.

— Сколько он вам предложил?

— Двадцать тысяч. Он сказал, что господин Бруммер оказывает нажим на господина Либлинга, поэтому Либлингу надо спасаться. Письмо, в котором госпожа Бруммер собственными словами подтверждает вину своего мужа, подействует на суд сильнее, чем…

— Перестаньте болтать, — сказал я. — А откуда Либлинг узнал, что у вас есть письмо, которое его может спасти? Он что, ясновидящий?

— Я…

— Вы сами предложили ему это письмо!

— Нет!

— Так почему же вы его тогда не сожгли?

— Перестаньте, Хольден, — устало произнесла Нина. — Все это не имеет смысла. Он хочет денег.

Ворм заламывал узкие руки, играя свою роль с большой серьезностью:

— Я в отчаянном положении… я не хочу отдавать письмо господину Либлингу… именно поэтому я и приехал сюда…

— Зачем?

— Он хочет получить от меня деньги, — сказала Нина.

— Только потому, что они мне очень нужны! А тебе это ничего не стоит… ты же богатая женщина…

— Перестань!

— Да, — сказал я. — Будет лучше, если вы прекратите.

После этого мы все ненадолго замолчали.

Затем я спросил:

— А где это письмо?

— В моем чемодане. В камере хранения на вокзале. Но с собой у меня квитанции нет, — поспешно и трусливо добавил он.

— О боже! — тихо сказала Нина. — И это из-за тебя я хотела… — Она закрыла лицо руками.

— Я в отчаянном положении, — пояснил он с необычным напором, с каким выставляют оправданные претензии.

— Вам надо ему заплатить, — сказал я Нине.

— У меня нет денег.

— Продайте свои украшения.

— Все мои украшения забрал адвокат.

— У тебя же есть друзья, — сказал Ворм. — Займи деньги у них.

— Двадцать тысяч. Это сумасшествие, — сказал я.

— Такую сумму мне предлагает Либлинг, вы можете сами ему позвонить.